Японцы подходят к образованию с исключительным прагматизмом
С 1 апреля вступил в должность вице-президента ведущего университета Японии наш соотечественник Серик Мейрманов. До назначения Мейрманов три года занимал должность декана по академическим вопросам в APU, где сыграл ключевую роль в развитии учебных программ. Он получил медицинское образование в Казахстане, а степень PhD защитил в Японии. Профессор активно участвует и в научной жизни родной страны – входит в Национальный совет по науке и технологиям при Президенте РК и является зарубежным экспертом Национального научного совета. Это первый случай в истории, когда гражданин Казахстана получает столь высокий пост в руководстве японского вуза. Накануне корреспондент портала Qaz365.kz пообщался с профессором и поговорили о системе образования в Японии.
– Здравствуйте, Серик! Благодарю за то, что согласились дать интервью, несмотря на свою занятость. Поздравляю Вас с назначением на высокую должность. Сначала расскажите, пожалуйста, немного о себе.
– Спасибо! Мне тоже очень приятно пообщаться с земляком, особенно находясь так далеко от Родины.
Моя история началась в Семее, в обычной, но замечательной семье: отец – инженер-автомеханик, мама посвятила себя социальной работе. Я рос в городе, чья история неразрывно связана с ядерными испытаниями, и это, безусловно, оставило свой след.
Учился я в 3-й школе, и поначалу меня увлекала точность цифр – готовился стать инженером, даже учился в математическом классе. Но ближе к выпуску произошел перелом. Осознание того, через я могу принести пользу людям подтолкнуло меня к совершенно другому пути – я решил стать врачом. Это было не просто решение, а скорее внутренний зов – помогать людям, включая пострадавших от ядерных испытанй.
Поступил в наш Семипалатинский мединститут, окончил его, прошел ординатуру по хирургии. А потом наступили 90-е, время перемен. Казахстан стал независимым, и начался новый этап изучения влияния радиации. Судьбоносным моментом стала встреча с японскими учеными из Нагасаки – города, который тоже познал ужас ядерного взрыва. Они приезжали к нам, делились опытом. Я, тогда еще студент, активно участвовал в конференциях, жадно впитывал знания, много общался с ними. Видимо, мой неподдельный интерес к этой теме их впечатлил – они предложили мне уникальную возможность: поехать в Японию на PhD по государственной стипендии. Это был шанс, который выпадает раз в жизни, и я им воспользовался.
Так я оказался в Нагасакском университете. Почти десять лет я погружался в сложный мир генетики, исследуя в лаборатории медицинской школы, как радиация на уровне ДНК запускает механизмы развития рака щитовидной и молочной желез. Это была глубокая, фундаментальная работа.
Но со временем я почувствовал, что хочу видеть картину шире, не ограничиваясь лабораторией. Меня заинтересовало общественное здравоохранение – как системно подходить к вопросам здоровья нации. И тут снова удача: в 2009 году в университете Ritsumeikan APU, где я сейчас работаю, открылась программа по менеджменту общественного здравоохранения. Это показалось мне идеальным следующим шагом. Отбор был серьезным, но я прошел.
Здесь я начал преподавать, вести научные проекты, и, что особенно важно для меня, смог наладить множество совместных инициатив с Казахстаном. Я поддерживаю очень теплые и продуктивные отношения с коллегами из родного Семипалатинского медуниверситета и КазНМУ имени Асфендиярова в Алматы.
А последние пять лет стали периодом неожиданного карьерного взлета: сначала заместитель декана, через год – декан учебного отдела. И вот, совсем недавно, – предложение от ректора стать проректором, вице-президентом университета. Признаюсь, это стало для меня полной неожиданностью. Это огромная ответственность, особенно в Японии, где требования к дисциплине и результатам чрезвычайно высоки. Но я принял этот вызов, потому что увидел в этом шанс еще больше укрепить мосты между Японией и моей Родиной.
Знаете, это невероятное чувство – осознавать, что я, парень из простой семьи из Семея, достиг такого положения здесь, в Японии. Это вызывает огромную гордость и, конечно, чувство ответственности. И что особенно важно для меня – за все 25 лет жизни здесь я остаюсь гражданином Казахстана. Мой паспорт – синий, казахстанский.
– Что собой представляет университет, в котором вы трудитесь в настоящее время?
– Рицумейкан Азиатско-Тихоокеанский университет (APU), расположенный в городе Беппу Японии, является одним из самых интернациональных вузов Азии. Половина преподавателей – иностранцы, а студенты приезжают из более чем 100 стран. Стремительно растет количество студентов, приезжающих в Японию на постдипломное образование. Это подтвердили и в посольстве. Наш университет дает уникальную возможность студентам обучаться даже без знания японского языка, достаточно знание английского. Несколько студентов из Казахстана, которые учатся на бакалавриате. И на магистратуре у меня был один студент. Они самостоятельно нашли наш вуз, сами приехали и обучались на английском языке и изучили японский язык.
– Как построена система образования у японцев? Расскажите, пожалуйста, о японцах и их отношениях к образованию.
– Отличный вопрос! Отношение японцев к образованию – это действительно одна из ключевых черт их общества. Давайте попробуем раскрыть эту тему немного подробнее:
Японцы подходят к образованию с исключительным прагматизмом. В их культуре глубоко укоренилось понимание: качественное образование – это прямой и самый надежный путь к стабильной карьере и благополучному будущему. Эта связь между престижным дипломом и успешной карьерой в Японии прослеживается очень четко.
Во многом это наследие 60-х и 70-х годов – эпохи «японского экономического чуда». В то время гиганты индустрии, строившие новую Японию, предпочитали брать на работу выпускников исключительно топовых университетов. Скажем, диплом Токийского университета был практически гарантией трудоустройства в ведущей корпорации. Представьте: родители, вложившие немалые средства в платное обучение ребенка в престижном вузе, могли вздохнуть спокойно – будущее их чада было обеспечено.
Почему? Потому что тогда процветала система пожизненного найма. Человек приходил в компанию в 25 лет и мог рассчитывать на работу там до самой пенсии, с постепенным ростом зарплаты и продвижением по службе. Правильный выбор вуза, а затем и компании, буквально задавал траекторию всей жизни, обеспечивая финансовую стабильность.
И хотя сегодня система пожизненного найма уже не так незыблема, сама ментальность, сама вера в то, что образование – это критически важная инвестиция в будущее, никуда не делась. Японцы по-прежнему стремятся дать детям лучшее образование, понимая его ценность.
Но есть и другая, не менее важная сторона. Диплом – это еще не все. В Японии колоссальное значение придается личным качествам: порядочности, дисциплине, ответственности и, особенно, умению слаженно работать в команде. Эти качества – основа японского общества, и их прививают с самого раннего возраста, и дома, и в школе. Можно быть выпускником лучшего вуза, но, если ты не умеешь находить общий язык с коллегами, быть частью коллектива – твоя карьера может забуксовать. Так что успех здесь – это сплав хорошего образования и развитых социальных навыков, умения быть надежным звеном в общей цепи.
– Назовите ключевые аспекты развития науки в университетах Японии.
– В целом, наука в японских вузах развивается под сильным влиянием государственной политики и финансирования (особенно через Kakenhi), с акцентом на стратегические приоритеты и международную конкурентоспособность, но также сталкивается с вызовами в области поддержки фундаментальных исследований и молодых кадров.
Одним из ключевых аспектов является финансирование. Это доминирующая система конкурсного финансирования фундаментальных и прикладных исследований во всех областях, управляемая Министерством образования (MEXT) и Японским обществом содействия науке (JSPS). Получение Kakenhi критически важно для исследователей и является основным показателем их активности и признания. Существует множество категорий грантов (для базовых исследований S/A/B/C, для молодых ученых, для прорывных исследований и т.д.).
Национальные университеты получают базовое финансирование от MEXT (операционные гранты), часть которого идет на поддержку исследовательской инфраструктуры и деятельности. Однако эта доля сокращается, и все большее значение приобретают внешние и конкурсные средства.
Правительство (MEXT, METI, Кабинет министров) инициирует крупные, стратегически важные исследовательские программы (например, в рамках стратегии «Общество 5.0», зеленой трансформации (GX), инициативы Moonshot, World Premier International Research Center Initiative – WPI). Университеты активно участвуют в конкурсах на получение финансирования в рамках этих проектов.
Финансирование от частного сектора через совместные исследовательские проекты, контрактные исследования, пожертвования. Это направление активно поощряется государством, но уровень взаимодействия сильно варьируется между университетами и областями науки. Агентство по науке и технологиям Японии (JST) играет важную роль в содействии этому.
– Каким вузам отдают предпочтение при распределении грантов, выделяемых от различных негосударственных научных фондов?
– Национальные университеты Японии исторически являются центрами фундаментальной науки и основной исследовательской мощи страны (особенно бывшие Императорские университеты).
Ведущие частные университеты также обладают сильным исследовательским потенциалом, часто в специфических областях (например, Keio, Waseda).
Научно-исследовательские институты как аффилированные с университетами, так и крупные независимые центры (RIKEN, AIST и др.), тесно сотрудничают с университетами.
Два ключевых агентства JSPS и JST формируют научный ландшафт через гранты, стипендии и стратегические программы. JSPS больше фокусируется на поддержке фундаментальной науки и кадров, JST – на стратегических исследованиях и трансфере технологий.
– Какие исследовательские приоритеты ставятся в науке?
В Японии традиционно сильно развиты такие сферы науки, как физика, химия, материаловедение, инженерные науки, медицина и науки о жизни.
В современном обществе приоритеты соответствуют национальным стратегиям – Общество 5.0 (ИИ, IoT, Big Data), зеленая трансформация, науки о жизни и здоровье, космос, предотвращение стихийных бедствий. Растет акцент на междисциплинарность и решение крупных социальных задач.
Также в сфере интернационализации приветствуется активное поощрение международного сотрудничества через совместные гранты и проекты (WPI, JSPS программы). Цель – повышение глобальной видимости и конкурентоспособности японской науки.
– Какое внимание уделяется подготовке ученых?
– Подготовка исследователей происходит через программы PhD и постдокторантуры (часто на стипендии JSPS). Система «tenure track» внедряется, но не повсеместно. Получение постоянной позиции остается высококонкурентным. Существует проблема нестабильной занятости для молодых ученых, зависящих от краткосрочных проектных ставок. Результаты исследований учитываются при оценке деятельности национальных университетов со стороны MEXT и влияют на объем будущего финансирования. Университетские рейтинги также играют важную роль.
– Как в Японии оценивается труд ученых? Получают ли они достойную зарплату?
– Точные цифры я, пожалуй, озвучивать не буду, но могу рассказать о принципах, по которым строится оплата труда ученых в Японии. Система здесь довольно четкая и предсказуемая.
Ключевой фактор – это академическая позиция. Существует понятная карьерная лестница: ассистент, затем доцент (Associate Professor), и высшая ступень – профессор. С каждым шагом вверх по этой лестнице зарплата ощутимо растет. Это отражает как уровень ответственности, так и научный вклад человека.
Кроме чисто академической позиции, на доход влияют и административные роли. Если ученый берет на себя дополнительную нагрузку, например, становится деканом факультета или заведующим кафедрой, это, как правило, вознаграждается специальными надбавками.
И еще один важный элемент, характерный для многих японских организаций, – это фактор возраста и стажа. В рамках одной и той же должности зарплата может постепенно увеличиваться с годами, отражая накопленный опыт и лояльность к учреждению. Это система, где выслуга лет тоже имеет значение.
Что касается общего уровня... Я бы не сказал, что ученые здесь получают «огромные» деньги, если сравнивать, например, с топ-менеджерами крупных корпораций. Но система обеспечивает вполне достойный, стабильный доход, соответствующий статусу и квалификации ученого. Это зарплата, которая позволяет комфортно жить и сосредоточиться на научной и преподавательской работе. Это скорее про стабильность и уважение к профессии, чем про сверхдоходы.
– Что больше всего беспокоит обычного японского ученого?
– Хороший вопрос. Пожалуй, одна из уникальных особенностей работы ученого в Японии – это возможность почти полностью погрузиться в науку, не отвлекаясь на бытовые мелочи. Уровень сервиса здесь таков, что проблемы вроде ремонта машины или домашних неполадок решаются быстро и эффективно, освобождая твое время и мысли для главного – для исследований и экспериментов. Это огромный плюс, который позволяет максимально концентрироваться. Что касается карьерных беспокойств, то здесь, на мой взгляд, система достаточно прозрачна и основана на заслугах. Конечно, идеальных систем не бывает, но в целом в Японии ценятся усердие, качество работы и реальные результаты. Сложно представить ситуацию, где кого-то продвигают исключительно по знакомству. Здесь нужно доказывать свою состоятельность трудом. Мой собственный путь – я иностранец, но достиг здесь высокой позиции – подтверждает, что ценятся именно навыки, компетенции и результат, который ты демонстрируешь.
Следует отметить, что здесь ценятся определенные качества и навыки. Если ты показываешь свои навыки и выдаешь результат, то можешь подняться по карьерной лестнице.
– В Казахстане многие молодые ученые не имеют собственного жилья. Поэтому снимают квартиру, одновременно копят деньги на приобретение жилья. А как в Японии решается вопрос обеспечения жильем молодых ученых?
– Это очень важный аспект. Конечно, напрямую сравнивать экономики сложно, но, если говорить о молодых ученых в Японии, ситуация выглядит так: стартовые зарплаты, возможно, не самые высокие в мире, но они, как правило, позволяют достойно жить. Их хватает на покрытие текущих расходов, включая аренду жилья, которая здесь может быть существенной статьей бюджета, и часто остается возможность для накоплений.
Но ключевое здесь, на мой взгляд, не столько абсолютный размер дохода, сколько предсказуемость системы и возможность планировать свою жизнь. В японской академической среде существует довольно четкая траектория карьерного роста. Если ты работаешь добросовестно, показываешь результаты, ты можешь с высокой долей уверенности рассчитывать на продвижение по службе и, соответственно, на рост зарплаты через 2-3 года, через 5 лет.
Именно эта стабильность и предсказуемость дают молодым ученым уверенность в завтрашнем дне. Они могут планировать свои финансы, спокойно арендовать жилье, а со временем – возможно, и задуматься о покупке собственного. Нет того ощущения постоянной неопределенности, которое часто мешает строить долгосрочные планы, в том числе и жилищные. Эта уверенность в будущем – пожалуй, самое важное.
Такая система, конечно, способствует и лояльности сотрудников к своим университетам и исследовательским центрам. Люди видят перспективы и ценят стабильность.
При этом важно понимать: эта поддержка обеспечивается не столько какими-то специальными жилищными программами от университетов (хотя они тоже могут быть), сколько общей государственной политикой в сфере науки и образования, которая создает эту предсказуемую карьерную среду.
– Со стороны Правительства предусмотрены какие-то льготы для ученых?
– Не могу сказать, что льготы есть ученым. Разве что, кредиты выдаются под очень низкие проценты, примерно, 0,1-0,2%. Человек запросто сможет купить себе квартиру в кредит. Обеспечение стабильных карьерных перспектив для следующего поколения исследователей остается актуальной задачей.
Хочу сказать, в Японии к представителям всех профессий относятся одинаково, нет привилегий для каких-то отдельных категорий. Единственное, надо отдать должное, преподаватели в Японии считаются уважаемыми людьми. То есть, это как бы статус в обществе, который, в принципе, люди ценят. И уже само слово «сенсеи» показывает уважение, в то же время к чему-то обязывает.
– Не планируете ли Вы вернуться в Казахстан?
– Казахстан – это не просто место на карте, это моя Родина, страна, гражданином которой я был и остаюсь. Мои корни там, и мои мысли всегда с Казахстаном. Многие мои устремления и планы неразрывно связаны с ним.
И знаете, парадоксально, но я пришел к глубокому убеждению: именно находясь здесь, в Японии, я могу сделать для Казахстана даже больше, чем если бы я физически находился там прямо сейчас.
Почему я так считаю? Моя работа здесь позволяет мне быть своеобразным мостом между нашими странами. Я имею возможность способствовать организации стажировок для наших казахстанских врачей в ведущих японских клиниках, помогать им осваивать передовые методики. В то же время, я содействую приездам японских профессоров и врачей в Казахстан для проведения уникальных мастер-классов и консультаций. Я активно участвую в организации совместных научных конференций, стимулируя обмен знаниями.
Всю эту деятельность я рассматриваю как свой личный, значимый вклад в укрепление отношений между Японией и Казахстаном, в развитие науки и медицины на моей Родине. Я верю, что эта работа приносит реальную пользу. Поэтому, пока я чувствую, что могу быть максимально эффективен для Казахстана именно здесь, я буду продолжать это дело.
– Благодаря информационной технологии, казахстанцы наслышаны и знают о Японии. А знают ли японцы о Казахстане? Каковы мнения представителей интеллигенции, например, ученых, журналистов, политиков о нашей стране?
– Видите ли, японцы никогда не будут говорить негатив, это их культура. Со своего опыта скажу, когда я только приехал в Японию, о Казахстане практически ничего не знали. Это был период распада союза. Сейчас японцы знают, что Казахстан является одной из больших стран в Центральной Азии. Интеллектуальные люди много читают, они порой даже удивляют своими познаниями, отзываются положительно о Казахстане. Интересуются страной и возникают вопросы. Спрашивают о развитии страны, о полезных ископаемых, которыми богаты недры Казахстана, об межнациональных отношениях населения.
Я чувствую, что существует какая-то незримая близость между двумя странами. Когда японцы приезжают в Казахстан, они себя чувствуют очень комфортно. Потому что существуют какие-то общие принципы в межкультуральном плане, типа уважение к старшим, предкам, семейные ценности, соблюдение традиции и обычаев.
– Вы, наверное, читали новость, как в прошлом году в Министерстве цифровизации Казахстана отчитались, что качество мобильной связи в стране лучше, чем даже в Токие. Так ли это на самом деле?
– По качеству связи скажу, что нет никаких проблем. Например, мы с вами сейчас общаемся по Ватсапу посредством аудиосвязи. Вроде никаких проблем нет.
Хочу сказать, что в Японии, в частности, если взять наш университет, вся работа, построена на получении быстрой информации посредством интернет связи. С интернетом проблем у меня не возникает ни на работе, ни дома. Я не ощущаю слабой скорости.
Наш кампус находится не в самом городе, а на горе, на 300 метрах выше уровня моря. Здесь у нас прекрасная связь. Студенты университета, а их 6 тысяч человек, все ходят с телефонами. Жалоб на слабую скорость нет.
– В социальных сетях, в интернете можно увидеть фотографии японцев, которые сидят в метро и читают газеты. Действительно ли это так?
– Раньше такое было. Читали газеты. Сейчас газеты в метро уже не читают. Потому что сейчас все читают со смартфонов. Здесь следует отметить один такой важный момент. Японцы очень ценят пространство другого человека. Поэтому громко разговаривать в метро не принято. Они разговаривают, но не громко. Заговорить с посторонним это вообще исключено. Что же тогда остается? Они читают, чтобы случайно не встречаться с взглядами других людей. Лишний взгляд тоже особо не приветствуется, считается неделикатно.
– Спасибо за содержательную беседу. Желаю вам дальнейших успехов!
Напомним, ранее сообщалось, что казахстанец впервые стал вице-президентом ведущего университета Японии